Детство. Отрочество. Юность - Часть 1
Итак, на что был похож каякинг в Южной Африке для десятилетнего пацана? Интересно? Тогда читайте... |
Куча людей спрашивала меня, каково это было - вырасти в Южной Африке, занимаясь спортом, едва ли вообще существовавшим в этой стране, вместе с людьми, чей суммарный опыт и навыки были как у теперешнего начинающего каякера на второй день занятий.
Ну, в общем, это было весело, скажу я вам. Тот факт, что никто нихрена не понимал в бурноводинге, совершенно не служил причиной отказаться от безумного марша вглубь пустыни Калахари с целью провести следующие 12 дней на воде, настолько удаленной от цивилизации, что любая неувязка почти наверняка означала катастрофу.
И неувязка с гарантией происходила.
На фото вверху: я, примерно в восьмилетнем возрасте, на затопленных берегах Оранжевой. Дотащить каяк от машины до реки считалось большой удачей.
По словам моей матери, я начал плавать раньше, чем ходить. Хоть я вначале и одевал супер-пупер спасжилет, типа того, что на фотографии, одно было очевидно - я чувствовал себя в воде куда свободнее, чем когда-либо на суше. Правда, при ближайшем рассмотрении обнаруживались не столько ласты на ногах, сколько сдвинутые мозги.
|
|
Так что неудивительно, что когда отец (мне было 6 лет или что-то около) спросил, не хочу ли я смотаться с ним "сплавиться" по реке на лодке, я аж подпрыгнул от радости.
Черт, если бы мой отец был фанатом гольфа, каким богатым чуваком я бы сейчас стал...
Не надо и говорить, что найти каяк в Южной Африке, в середине 70-х было нелегкой задачей. Не то, что сейчас - прогулялся к ближайшему дилеру-шмилеру, купил всю снарягу скопом с 10% скидкой, походил на курсы пару выходных, и вперед, на реку, ты уже крутой перец.
Мы выклянчивали, занимали и коммуниздили все, что могли найти и все, что плохо лежало, потом чинили, латали и переделывали собранный хлам, и шли на реку в спасжилетах, сделанных из автомобильных камер. "Защита для головы" в те дни означала повязанную мокрую косынку, а "каячное снаряжение" - шмотки охотников за крокодилами.
|
|
Естественно, случались невероятные сюрпризы, например, когда я впервые в жизни увидел снег. Мы ехали по Лесото, когда нас накрыла снежная буря. Два здоровенных дюйма снега, в натуре.
Что может охарактеризовать те дни, так это постоянное состояние неизвестности, осенявшее наши поездки. Это сейчас - привязал лодки на крышу, плюхнулся за руль и поехал колбаситься. А тогда это занимало месяцы подготовки к каждому походу, и закон Мерфи однозначно говорил:
Какая-нибудь лажа ОБЯЗАТЕЛЬНО произойдет!
Африка есть Африка, путешествие по реке означало исследование неведомого настолько же, насколько и собственно сплав. Невероятное число раз мы натыкались на заброшенные бушменские деревни. Во времена расцвета империи зулусов бушмены повсеместно истреблялись, и последние выжившие были вынуждены скрываться в труднодоступных местах по берегам рек. Множество таких бушменских поселений осталось неизвестно даже европейцам.
|
|
Мои братья, Брайни и Эмилин, тоже участвовали в некоторых путешествиях, но куда чаще один лишь я проявлял нездоровый интерес к этому опасному мокрому делу. Правда, становясь старше, они тоже довольно часто ходили с нами, кроме того, отец многому научился, что делало наш спорт безопаснее. Например, большим прорывом (после 5 лет каякинга) стал обнаруженный нами факт, что крен от струи помогает предотвращать перевороты...
Мы тогда думали, что эскимосский переворот (roll, также означает булочка, рулет - NT) - это такой сэндвич из Гренландии.
Конечно, начать в шестилетнем возрасте и отправиться в свой первый большой поход в восьмилетнем, было не так просто, как я тут расписываю. Нам надо было проходить километров по 60 в день под палящим солнцем пустыни, в груженых 70-килограмовых двухместных байдарках. Проще говоря, это было выматывающим для меня - пытаться быть вровень со взрослыми мужиками, и когда мы причаливали, я выползал на берег и засыпал, едва отойдя от воды, даже не пытаясь укрыться в тени.
И все равно, я не променял бы эти приключения ни на что на свете. Мои самые приятные воспоминания - о тех днях, когда я только мечтал когда-нибудь научиться вставать, когда мы вместе с родителями путешествовали в самом сердце Африки, открывая для себя эту страну.
Я как-то спросил отца, что он помнит о тех путешествиях, и вот что он написал:
"Привет Корран!
Я что-то не помню, чтобы Ронан был с нами в той поездке, вроде нет? Мне припоминается, что нас было только трое: ты, Барри и я. Мы сплавлялись по ущелью Маяпути на Оранжевой, на Южноафриканской стороне границы с Лесото. Вода стояла низкая, хотя это была середина лета - сезон дождей. Была невероятная жара. Наше каноэ мы купили за 20 баксов у Durban Sea Scouts, я думаю - после того как оно окончило свои дни на нижней Замбези. Фиберглас был весь сгнивший, а сама лодка - жутко тяжелая и медленная из-за огромного числа заплаток. Мы называли ее Джефри, хотя никто из нас не знал, с чего это мы дали ей человеческое имя. В конце концов мы сдались на полпути, уйдя пешком к остановке доисторического автобуса на холме недалеко от реки. Джефри был оставлен на берегу. Я пытался найти его в последующие годы, но он исчез бесследно. Наверное, местные негры (а может и пацаны с белых ферм) стащили лодку и развлекались с ней еще много лет.
То путешествие было концом нашей совместной карьеры на реке. Ты вернулся и объявил, что бросаешь это идиотское занятие нахрен. Если б не то, что я вскоре съездил вместе с Джеромом на среднюю Оранжевую и вернулся переполненный энтузиазмом насчет плейботинга, ты бы наверно никогда не вернулся в каякинг. Помнишь - я познакомил тебя с Джеромом, когда мы вместе сплавлялись по Умгени, и он продемонстрировал что можно сделать в полиэтилене - его черный полиэтиленовый каяк, наверно первый в Южной Африке, уже не помню название, хотя я потом и купил его (вроде это был Perception Quest). Огромный и громоздкий по нынешним меркам, он все-таки был куда лучше наших пятиметровых фибергласовых каяков, на которых мы тогда сплавлялись. Джером, тем не менее, умудрился исполнить на нем пару пируэтов в небольшой бочке, и ты был поражен. С той поры ты вернулся в каякинг и больше его не оставлял.
Папа"
Корран Эддисон, перевел Николай Тимонин - февраль 2002
